15 марта исполняется 85 лет со дня рождения Валентина Григорьевича Распутина. Талантливый, неравнодушный, с чёткой жизненной позицией, этот писатель и публицист за всю свою жизнь ни разу не покривил душой. У него есть чему поучиться.
В.Г. Распутин. Изображение: culture.ru
Настоящий сибиряк
Сибирь – огромный край, могучий, и природа Сибири – это мощь, красота и сила. Но, несмотря на простор и величие, она нуждается в защите и бережном отношении. Валентин Распутин особенно остро ощущал свою ответственность перед малой родиной, и все свое творчество, художественное и публицистическое, посвятил защите и сохранению природных и культурных богатств Сибири.
Российское литературоведение причисляет В. Г. Распутина к писателям-деревенщикам. Пожалуй, их общей чертой можно назвать желание так изобразить реалии «уходящей натуры», деревенской жизни, чтобы видно было что-то исконное, глубинное, очень важное в духовном смысле, что необходимо сохранять, нельзя терять. В текстах Распутина была еще одна сверхзадача – дать человеку почувствовать свое соприродное исконное начало. Обрисовывая свойства сибирского характера, писатель фиксировал, может быть, сознательно идеализируя, такие черты: «…Нам легче дышится, если зимой мороз, а не капель; мы ощущаем покой, а не страх в нетронутой, дикой тайге; немереные просторы и могучие реки сформировали нашу вольную, норовистую душу». Безусловно, человек – часть живой природы, и на его поведение, мироощущение место, где он живет, оказывает большое влияние. Недаром о Распутине говорят как о человеке бескомпромиссном, прямолинейном, довольно замкнутом, но по-сибирски деятельном и пробивном.
«Сибиряк, получившийся от слияния славянской порывистости и стихийности с азиатской природностью и самоуглублённостью, … приобрёл такие заметные черты, приятные и неприятные, как острая наблюдательность, возбуждённое чувство собственного достоинства, не принимающее ничего навязанного и чужого, необъяснимая смена настроения и способность уходить в себя, в какие-то свои неизвестные пределы», а еще сибиряку, по наблюдениям Распутина, свойственная «исступлённость в работе, перемежающаяся провалами порочного безделья», некоторая хитроватость и доброта.
Из школы он выпустился с аттестатом, в котором были сплошь пятерки, и поступил на историко-филологический факультет Иркутского университета. Изначально его целью было стать учителем и вернуться преподавать в родную Аталанку, деревню на Ангаре. Но писательский талант перевесил и нашел свое воплощение в искренних, самобытных и правдивых распутинских текстах, рассказывающих о Сибири, сибиряках, о заботах, проблемах, исканиях и чаяниях людских. Работа в молодежных газетах Иркутска и Красноярска позволила Распутину выработать свой стиль: писать надо было так, чтобы читать было интересно, чтобы проблемы были злободневными, чтобы газетная публикация имела воздействие, решала насущные задачи.
Его статьи выходили в газетах «Иркутский университет», «Советская молодежь», «Красноярский рабочий», «Красноярский комсомолец», «Восточно-Сибирская правда»; на страницах альманаха «Ангара» появились первые очерки и рассказы. Если говорить о тематической направленности текстов, то это, прежде всего, фиксация нравственных ориентиров: его герои – простые советские люди, честные труженики, активисты-общественники, чья гражданская позиция отличается цельностью и сознательностью. А еще в этот период складываются и закрепляются в распутинской прозе идеи взаимосвязи природы и человека, недопустимости бессовестной и бездумной её эксплуатации.
Совестливый голос России
В.Г. Распутин. Фото: М. Фомичев / ТАСС. Изображение: rg.ru
В 2007 г. писателю вручили Международную литературную премию имени Ф. М. Достоевского. Для Распутина это событие было особенно важным, потому что из всех русских прозаиков он более всего ценил Бунина и Достоевского. В ответной речи лауреата звучала тревога: он переживал по поводу обеднения русского языка («народный язык сегодня погребен») и русской литературы («издаваться может любой, кто соберет какие-то деньги на книгу», «этот поток барахла необходимо остановить»), беспокоился о том, что из литературы ушел героический тип, на которого можно равняться, что хорошие словари никому, кроме библиотекарей, не нужны… По его глубокому убеждению, поток ширпотреба в русской литературе совершенно недопустим: так снижается высокая планка, заданная русскими классиками: «Нельзя печатать все, что приходит больным людям в голову. В России должна быть нравственная цензура…»
Начав свои путь в большую литературу еще в шестидесятых годах прошлого века, Распутин до конца дней не изменял своему творческому кредо: литература должна задавать нравственные ориентиры: «Не бытие определяет сознание, а сознание определяет бытие. Так всегда оно и было. Как только пошатнулось сознание, рухнуло и бытие».
Его первая книга «Край возле самого неба», вышедшая в 1966 в Иркутске, состояла из небольших зарисовок, которые в несколько романтичном и духоподъемном ключе изображали жизнь и быт тофаларов – охотников, кочующих по тайге, рассказывали о природе Саян. Через год в Красноярске была издана книга «Человек с этого света», в которой эти темы были продолжены. А еще через год в Москве вышла повесть «Деньги для Марии», принесшая автору известность. В ней проявилась еще одна грань писательского таланта Распутина – умение понимать человеческую психологию, создавать точные словесные портреты современников. Повесть «Последний срок» (1970 г.) явила уже зрелого и самобытного автора с собственным узнаваемым стилем.
Каждое произведение Распутина – это рассказ о людях, созданный на злобу дня или повествующий о вечном, выявляющий в героях какие-то очень важные (общие для многих) черты, взывающий к голосу совести, к милосердию, состраданию. «Уроки французского», «Живи и помни» «Прощание с Матёрой», «Пожар» – все эти и другие произведения отличаются особой остротой, зоркостью и совестливостью автора, злободневностью, иногда безысходностью. Рассказ «В ту же землю» повествует о ненужности человека, который пропадает и в заброшенной спившейся деревне, и в городе, похожем на газовую камеру. «Большой город, многолюдный, грязный и тесный, который не промывают дожди и не продувают ветры, жизнь в котором с каждым днем становится все мучительней и опасней», упоминается и в очерке «Вниз по Лене-реке». Пресловутые лихие девяностые выбили у людей почву из-под ног, история словно сделала крюк и снова всё пошло прахом: «Жизнь, в которой все перевернулось, распалось, пошло колесом, все столкнулось и возроптало, пришло в противоречие, объялось недоверием, злостью и нетерпением... Заветы, обычаи, обряды, традиции, хозяйственный уклад, на тысячу раз сверенные с собственной душой и под нее подведенные; песни и сказания, высекавшие сладкие слезы любви ко всему родному и друг к другу; слава святости и воинская слава, наконец, недавно вновь обретенные храмы с намоленностью древних стен — где все это, каким ветром унесло, если за всякой справой по-холопьи бросаемся к чужому дяде! За столетия не сумели врасти в свою землю и укрепить свои умы, чтобы устоять против повального растления и последнего одурачивания — что, в самом деле, за народ мы?!». Сколько боли в этих словах.
«Россию сильно исчужили»
В.Г. Распутин. Изображение: omiliya.org
В одном из интервью Валентин Григорьевич с горечью говорил: «Беда России сейчас в том, что её исчужили. Понатаскали чужие законы, чужое образование, чужую культуру. Появились другие ценности, другой язык. Нельзя ни свои ценности, ни духовность свою отвергать. В народе есть много хорошего, но оно не на виду, в глубине существует. Чужие порядки ворохом наваливаются на Россию и укореняются в людях. А не дать укорениться им – вот основная задача литераторов. Сказать откровенно о том, что происходит, и указать, в чем надежда и кто герой нашего времени. А герой тот, кто не поддался на весь этот срам, кто живет всё-таки совестью, кто живет традициями своего народа и помнит родной язык».
В своих переживаниях Валентин Григорьевич был не одинок. В числе современных созвучных ему прозаиков он упоминал В. Белова, В. Астафьева, среди стихотворцев, продолжавших лучшие традиции русской поэзии, называл несколько имен: Юрий Кузнецов, Николай Рачков, Николай Зиновьев, и указывал на то, что их поэзия обладает особой пронзительностью, унаследованной от Н. Рубцова, и пронизана неравнодушным отношением к происходящему на родине.
В тяжелые моменты, когда «исчужение» языка становилось особенно явным, Распутин, по собственному признанию, старался читать Пушкина, Рубцова и… Даля. Чтение словаря живого великорусского языка обеспечивало погружение в исцеляющее пространство настоящего русской речи: эти глубины, эти «полезные ископаемые» давали силы, воскрешали надежду и пробуждали творческий дух. «Почитаю Бунина, Шмелева, и такое желание писать появляется, и настроение лучше, и слова появляются. Слишком велика Россия, слишком мудра Россия, слишком чувственна Россия, слишком хороша Россия, чтобы на этом закончиться. Нет, разумеется».
Русская речь российской глубинки особенно привлекала Распутина именно своей самобытностью, «неисчуженностью». Он старательно передавал ее звучание, особенности построения высказывания. По воспоминания писателя, героев своих произведений он нередко наделял чертами своих земляков: они выглядели, двигались и, конечно же, говорили так, как в жизни: «Бабушку свою я описывал прежде всего в “Последнем сроке”, напрямую и речь ее, и манеру ее, и говор, и как она могла бы говорить. “Прощание с Матерой’ - это тоже в сущности она. Да и так, когда заходила речь о деревенских старухах, я многое брал от бабушки своей».
Отчуждение поколений, ментальное расслоение общества становится очевидным как раз через разницу в речи. Что для одних распутинских персонажей родная земля, возделанная несколькими поколениями, то для других просто территория, подлежащая затоплению. Речь старших, в отличие от клишированных фраз молодого поколения, в произведениях Распутина экспрессивна, ярка, богата, сдобрена юмором, самоиронией, пересыпана диалектизмами, меткими сравнениями, метафорами. Вот как, например, в повести «Последний срок» старуха беседует со своей давней подругой, пришедшей ее проведывать:
«– Тебя пошто смерть-то не берет? – Мирониха присела к старухе на кровать и, говоря, наклонялась к ней. – Я к ей на поминки иду, думаю, она, как добрая, уж укостыляла, а она все тутака. Как была ты вредительша, так и осталась. Ты мне все глаза уж измозолила.
– Ты рази, девка, не знаешь, что я тебя дожидаюсь, – с охотой включаясь в игру, отозвалась старуха. – Мне одной-то тоскливо будет лежать, я тебя и дожидаюсь. Чтоб вместе в одну домовину лягчи.
– Я тебя, старуня, ногами запинаю. У меня ноги вострые, я их всю жисть об землю точила… Ты меня не жди, сподобляйся. Я покамест побегаю, и ты ко мне не присуседивайся. Чем с тобой лежать, я лучше какого-нибудь старичка к себе возьму.
– Не присбиривай. Ты мне уж надоела со своими выдумками.
– Это ты мне надоела. Хуже горькой редьки. Скорей бы уж ты померла, чё ли. Ослобонилась бы я от тебя.
– Ишо плакать, девка, будешь, как помру».
Народная мудрость и со слезами и страхами бороться помогала. Замешанная на житейском опыте и каком-то высоком, почти молитвенном мироощущении, она не давала пасть духом. Когда тревога за детей, покинувших родительский дом, нарастала в душе, старуха обрывала горестные мысли, не давала им разрастись: «Надежда идет от бога, думала старуха, потому что надежда робка, стеснительна, добра, а страхи, которые от черта, навязчивы и грубы – так зачем поддаваться им? Или она не знает, откуда они берутся?». И эта мысль становилась опорой для ума и души.
Распутина беспокоило то, что вместе с уходом поколений-хранителей исчезают и такие важные ценности русской культуры, как фольклор, мифотворчество. Жизнь и быт обедняются, выхолащиваются, и новым поколениям не на что опереться, не к чему приникнуть душой ни в горе, ни в радости. Новые песни не западают в душу, не заставляют проливать тихие слезы, не то что старые, распевные, которые исполняли на несколько голосов. Хоть они и были, как правило, грустные, но в них было нечто волшебное, высвобождающее. В том же «Последнем сроке» старуха Анна вспоминала, как «от ранешних протяжных песен она будто взлетала на крыльях над землей и, не улетая, делала большие плавные круги, тревожась и втихомолку плача о себе и о всех людях, которые еще не нашли успокоения». А сейчас включи радио, а там «не по-нашему все горгочут и горгочут».
Спасти свой дом
В.Г. Распутин. Изображение: prostudenta.ru
Начав свой творческий путь с публицистики, в восьмидесятые и девяностые годы Распутин снова к ней обращается и берется за решение важных общественных вопросов. «В России нельзя не заниматься публицистикой, тут обязательно что-то надо спасать. Надо было спасать в восьмидесятые годы Байкал, надо было бороться против поворота великих сибирских рек, надо было спасать русский язык, русскую культуру, памятники истории». И Распутин самоотверженно боролся и спасал: писал очерки, организовывал встречи, выезжал на места, обращался во всевозможные инстанции, объяснял, увещевал, взывал к совести. К нему как к человеку, искренне болеющему за происходящее, прислушивались. В Иркутской области им был инициировано проведение Дней русской духовности и культуры «Сияние России», и на этот фестиваль съезжались именитые российские поэты, писатели, актеры, режиссеры и деятели культуры. Вся его жизнь – это боль и забота о родном крае и судьбе России.
Валентин Григорьевич говорил о постперестроечных временах, а получилось так, что и о дне сегодняшнем: «Когда случаются переломные события, нас относит по разные стороны не просто ветрами, а относит по нашим личным качествам». Писатель предостерегал, чем опасна может быть человеческая «неукорененность, расшатанность»: оторванность от родной земли в современном мире оборачивается, во-первых, утратой чувства дома, а во-вторых, приводит к непониманию глубинных смыслов происходящего, краху основных нравственных ценностей, к архаровщине. В повести «Пожар», вышедшей в 1985 году, но и сейчас не потерявшей актуальности, Распутин пишет: «Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьей, работа, люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом. И все четыре одна важней другой. Захромает какая - весь свет внаклон». Размышления о важности этих опорных ценностей приводят Распутина к умозаключению о первостепенной значимости таких нравственных основ, как чистота помыслов и ответственность за совершаемое. По его мнению, важно, чтобы человек чувствовал и стремился искоренять прежде всего «беспорядок внутри себя», чтобы не было пятен на совести, в мыслях и поступках, чтобы человек в себе не заблудился. Это можно определять как цельность натуры, как ту же «укоренённость», но в основе все равно будет лежать широкое понятие «дом» как опора в жизни. «Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперед всего - дома, а не на постое, в себе, в своем собственном внутреннем хозяйстве, где все имеет определенное, издавна заведенное место и службу. Затем дома - в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу, и с другой - в себя. И дома - на родной земле».
У Распутина всё, что происходит с людьми, совершается на фоне природы, в тесной, хоть и не всегда осознаваемой, связи с ней. Для писателя очень важно было ощущать эту неразрывную связь и передавать её значимость, ибо разрыв этих нитей почти всегда оборачивается трагедией для человеческой души, а единение с ней, напротив, дает невероятный прилив сил. Так, создавая очерк «Байкал, Байкал» писатель не раз подчеркнет особое отношение людей к этому «святому морю», «святому озеру», «святой воде». По признанию автора, это необычное место производит совершенно особенное впечатление и на коренных жителей, и на иноземцев, и все они ощущают, что оно «богоделанное». «Живой, величественный и нерукотворный и ни в чем нигде неповторимый», любимец природы Байкал «знает свое собственное место и свою собственную жизнь»: он жемчужина Сибири, обладающая чудесной животворной силой, «исконным величием и заповедным могуществом». На человека, способного ощутить и оценить силу Байкала, он действует не просто благотворно, он очищает дух, наполняет удивительной энергией, которая позволяет, что называется, горы ворочать.
Экология души и экология природы для Распутина есть вещи неразрывные, и потому он ратовал за то, чтобы писатели, влияющие на умы и сердца людей, объединили свои усилия в борьбе за сохранение Земли, нашего общего дома. Будучи натурой деятельной, В. Г. Распутин организовал «Байкальское движение», в рамках которого был создан международный писательский экологический комитет, проводились ежегодные встречи заинтересованных в этой теме литераторов, осуществлялся выпуск книг, призывающих обратить внимание на эти важные проблемы.
Бесстрашно и безжалостно критикуя действительность (безалаберность населения, равнодушие властей и чиновников, жадность коммерсантов), Распутин все же не терял веры в то, что ситуацию можно исправить. Словно споря с самим собой, Валентин Григорьевич внушал надежду себе и другим: «Нет, надо верить. Зло, быть может, и необоримо до конечных сроков, но оно не может праздновать полную победу. И праведники еще остаются, и не выжили совершенно люди из бескорыстия, благоразумия и веры». Будем и мы надеяться.
Автор: Тамара Скок
