В Международный день семьи предлагаем выйти за рамки привычного понимания родства и взглянуть на вопрос чуть шире. Мы увидим, что пространство вокруг нас – это большое семейное сообщество.
В повседневной речи мы и не замечаем, как часто употребляем термины родства не в прямом их значении, а иносказательно, добавляем их к привычным словам и выражениям, наделяем этими наименованиями предметы и явления окружающего мира, превращая пространство вокруг себя в большое родственное, семейное сообщество.
Начать, конечно, следует с определения родной стороны, родины как отечества, отчего края, места, где ты родился, где твой родительский дом и где проживает твоя кровная родня. Пиетет по отношению к слову отечество проявляется и в контексте, как правило возвышенном, и в эпитетах: дражайшее, любезное, достопочтенное (у Ломоносова, Фонвизина), и в триединстве Вера-Трон-Отечество (особенно в поэзии XVIII-XIX вв.), и в желании защищать «бедное отечество» (Карамзин), заботиться о нём, как о родном отце. Больше интимности и теплоты звучит в сравнениях родины с матерью в фольклоре и литературе: «Родная сторона — мать, чужая — мачеха», - говорят, когда на чужбине несладко. Родина-мать, родимая сторонушка, Россия-матушка – эти и другие обращения служат примерами, подтверждающими отношение к отчизне как к родной, любимой женщине. У С. Есенина она незабвенная, милая, родная, золотая… В стихотворениях Александра Блока Русь – воплощение надмирного женского начала, неведомая невеста, к ней он взывает: «О, Русь моя! Жена моя!». Всеволод Рождественский родину и русскую природу видит в образе матери, поющей у колыбели, в радостную или лихую минуту он мысленно обращается к её «сердцу материнскому».
В народных, неофициальных названиях городов, рек, озер и других географических объектов частенько встречаются уважительные упоминания самых близких родственников, родителей: Ростов-батюшка, Енисей-батюшка, Амур-батюшка, батюшка Байкал, Волга-мать, деревня-матушка, Сибирь-матушка и т.п. (В Иркутской области даже есть река Мама, которая является результатом слияния Левой Мамы и Правой Мамы.) В этих случаях за счет присоединения частей матушка/мать и батюшка именованные объекты наделяются чертами самых близких родственников: они добры к людям, как к детям, кормят их, согревают, дают кров, защищают и т.д. Распространенные ранее подобные обращения к царственным особам (царь-батюшка, матушка царица) подразумевали, что взывающий заведомо занимает позицию ребенка, зависимого, неразумного, и надеется на покровительство, помощь в важных делах, снисхождение, милость. Еще больше это проявляется в молитвенных обращениях к Богу - «Отче наш», и к Пресвятой Богородице - «Матушка-заступница», «Матушка Царица небесная». Этими же «родительскими» терминами дополняется в народной речи и в фольклоре повседневное пространство, в котором мати зеленая дубрава, печь-матушка, коровка-маточка, дедушко-медведушко, зайчишка-братишка, лисичка-сестричка…
В мире природы термины родства тоже нашли отражение. Полезное растение мать-и-мачеха получило свое название из-за разницы в структуре листа: снизу он нежный и мягкий, а сверху холодный и шершавый. Длинные жёсткие листья алоэ с колючками по краям называют тёщиным языком, незатейливую полевую ромашку – белой бабушкой, а заросли колючего репейника – вдовцом. Про цветущую благоухающую яблоньку говорят невеста, хмурое осеннее солнце сравнивают со вдовиным сердцем, что «светит, да не греет, всё холодом веет». Даже солома и та к родственно-семейным терминам имеет отношение: разведенную или надолго оставленную мужем даму называют соломенной вдовой. У этого выражения несколько версий происхождения. Согласно одной название связано с тем, что новобрачным на Руси устраивали ложе на ржаных снопах, набивали матрас соломой, и потому безмужняя, «при одной соломе» оставленная женщина называлась соломенной вдовой. По второй, европейской версии, выражение связано с обычаем немцев надевать позорный соломенный венок на голову жены, родившей не от мужа. Есть и литературная версия, принадлежащая Фазилю Искандеру, который соотносил фразеологизм с темпераментом одинокой женщины: «Вспоминая ее, я прихожу к выводу, что соломенная вдова потому и называется соломенной, что воспламеняется легко, как солома» («Сандро из Чегема»).
Даже в привычном садовом пространстве можно обнаружить термины родства. В дачный сезон многие занимаются пасынкованием, но вряд ли кто задумывается над тем, каков скрытый смысл этого действия. Стоит вспомнить, что пасынок – это не просто лишний росток, боковой побег на ветке, а прежде всего существительное с прямым значением «неродной сын» и переносным «некто отверженный, нелюбимый, терпящий невзгоды». После этого пасынкование представляется далеко не таким уж безобидным делом, даже зловещим: маленький нежный росточек становится ненужным, безжалостно вырывается, прищипывается, срезается секатором и перестает жить.
«Семейные» слова хранят и лингвистические загадки. В связи с пасынком как не вспомнить русское слово падчерица (в диалектах – падочка, падчерка, падчеруха, пасерба, пасербица), украинское па́дчiрка, болгарское подчерка, сербское падъштерица, которые восходят к старославянскому дъшти (в род. пад. - дъштере) – «дочь». Но что же такое во всех этих словах па-? Это тот самый префикс, существование которого в школе отрицается: всех учат, что есть приставка по- и нет приставки па-. А она есть, и в диалектах активна, как мы видим. У неё несколько значений, одно из которых - «частичное сходство, подобие», согласно ему получается, что пасынок и падчерица – это лишь подобие родных сына и дочери.
Термины родства нередко встречаются в загадках, например, параллели печь – мать, огонь – дочь и дым – сын наблюдаются в загадке Мать толста, дочь красна, а сын кудреватый в небо улетел. Дедушка осердился, в бабушку вцепился (репейник), Сидит дед во сто шуб одет, кто его раздевает, тот слезы проливает (лук). Прочные семейные связи, устоявшиеся поведенческие клише, конечно же, нашли отражение в большом количестве русских пословиц и поговорок: Голод не тетка, пирожка не поднесет; Муж да жена – одна сатана; Свояк свояка видит издалека; Золовка-колотовка, злая головка; Лучше девять деверей, чем одна золовушка; Брат любит сестру богатую, муж жену здоровую; Зять любит взять; Нет милее дружка, чем родная матушка… И примеров таких превеликое множество.
В современном языке закрепились и стали привычными выражения, в которых на первый взгляд не так явно определяется, но все же прослеживается «родственная» тематика: дочернее предприятие, материнская плата, дедовский метод, отеческая забота, города-побратимы, развести кумовство, договориться по-братски, работать на дядю, бабушкины сказки и т.д. Не сразу можно догадаться о том, что выражение быть в одной упряжке напрямую соотносится с существительным супружество, а соплеменник и племянник – однокоренные слова. Даже всплескивая руками от удивления, испуга или радости, мы говорим матушки мои, батюшки-светы, не осознавая, что этими междометиями мы призываем близких родственников стать свидетелями происходящего на наших глазах.
Автор: Тамара Скок.
Изображения: художник Владимир Березин
