Журнал «Иностранная литература» предлагает вниманию читателей повесть знаменитой итальянской писательницы Бьянки Питцорно «Ведьма». Это история из жизни итальянского городка во времена чумы и инквизиции XVII века, когда за красоту и непохожесть на других можно было поплатиться жизнью.
Замысел повести «Ведьма» итальянской писательницы Бьянки Питцорно (р. 1942) появился задолго до окончательной версии этой истории. Текст родился благодаря двум событиям в жизни автора, которые, так совпало, происходили параллельно. Иллюстратор Пьер Вентура предложил писательнице создать подписи к его портретам девушки-крестьянки, которую во времена «мандзониевской» чумы жители городка обвинили в колдовстве. В это же время Бьянка заинтересовалась судебными процессами Святой инквизиции над ведьмами и еретиками. Об этом писательница подробно рассказывает в примечании к своей повести.
Сюжет повествует о девочке, которая потеряла семью в страшные годы XVII века, когда в Италии бушевала чума, и живет одна в опустевшем селении, где одиночество ей скрашивают лишь коза, приблудный пес да птица майна, которая разговаривает голосом покойного отца. Идут годы, малышка вырастает в прекрасную девушку, ее случайно замечают жители соседнего городка, и с этого момента история ее жизни стремительно движется к трагической развязке. Произведение проникнуто гнетущей атмосферой тишины, одиночества и безысходности (лишь изредка нарушаемой сценами безмятежности и природными зарисовками). Параллельно с главной героиней в сюжет вводится персонаж мужского пола, судьба которого складывается немногим лучше. В конце повести две этих фигуры, одинаково страждущие, встречаются, но играют совершенно разные роли. Она ‒ центральная фигура, жертва всеобщего суеверия, страха и, как следствие, людской несправедливости, оборачивающейся в конце концов откровенной жестокостью. Он ‒ человек, переживший похожий опыт «сиротства и брошенности», и потому всем сердцем сочувствующий ей.
В повести Бьянка Питцорно искусно разъясняет, как на «травмированной» почве, усеянной людскими предрассудками, может прорасти новая, в действительности, совсем безосновательная легенда, внушающая окружающим панический ужас. Но при этом писательнице удается рассказать не менее яркую предысторию героини, которая смогла выжить совсем одна, руководствуясь воспоминаниями и своим скромным, совсем еще детским опытом.
На писательницу большое впечатление произвели письма сестры Марии Челесте, старшей дочери Галилео Галилея, который, как известно, также стал жертвой инквизиции. Отсюда и незаурядный стиль произведения, сочетающий в себе язык сегодняшнего дня и витиеватые речи XVII века (опорой для которых стали письма и свидетельства тех лет).
История Катерины, а именно так зовут главную героиню этой повести, рисует общество в кризисный период, общество, которое шаг за шагом приближается «к избранию из своих рядов козла отпущения, спасти которого уже не может никто».
Предлагаем вашему вниманию фрагмент повести Бьянки Питцорно «Ведьма».
Перевод с итальянского Андрея Манухина.
Cлучилось так, что именно четвертого июня 1641 года жители Альбьери впервые услышали о той, кого позже, даже когда стали известны ее имя и фамилия, в народе называли не иначе как “незнакомкой из Валлескуры”.
В тот день трое парней, похвальбы ради или побившись об заклад в таверне, несмотря на самое начало лета - или, может, как раз по этой причине, - отважились искупаться в источниках Баньоли. А вернувшись в город к вечерне, рассказали, что мельком видели в дубовой чаще у самого входа в долину силуэт молодой женщины невиданной красоты, которая, заслышав шум, производимый все теми же парнями, решившими подобраться к ней поближе, бросилась бежать и, не обращая внимания на их призывные крики, скрылась в лесу, направившись в сторону руин фермы Ка-дель-Ноче.
Из тех, кто слышал эту историю, большинство пропустили ее мимо ушей, посчитав фантазией, вызванной излишком выпитого пива, и припомнив, что в прошлом те же парни, звавшиеся Лапо Бартоломеи, Гвидо, сын Ческо Арриги, и Вьери из Либбиано, по пьяному делу не раз хвастали своими невероятными приключениями.
О Лапо к тому же поговаривали, что он, будучи много лет назад служкой у досточтимого отца Аккорси из Сан-Миниато, слегка поднаторел в грамоте, и потому многие над ним насмехались, предлагая оставить лесных нимф поэмам кавалера Марино и вспомнить, что сам Лапо - вовсе не влюбленный Адонис, а всего лишь подмастерье бондаря.
Однако простые люди, особенно те, кто постарше, сразу заговорили, что в долине той всегда было нечисто, и слава о ней нехорошая: неспроста же с тех пор как, тому уж лет двенадцать, Великая чума прибрала все семейство Фарчильи, владельцев фермы Ка-дель-Ноче, их наследники в те края и носа не суют, даром что земля там тучная и вода близко.
Синьор Ломи из Поджо-Альто, будучи последователем Галилея и увлеченным естествоиспытателем, заявил в ответ, что слава эта происходит исключительно от невежества суеверной черни, вспоминая, что в ранней юности и позже, вместе с детьми, частенько бродил по долине и берегам Рио-Фреддо в поисках трав и живности для своих опытов, и никакого несчастья с ними не стряслось.
Впрочем, старая Лизабетта, его управительница, выходя в воскресенье с вечерни, рассказывала всем и каждому, кто хотел слышать, что всего пару недель назад хозяйский гнедой захромал, потеряв подкову как раз на дороге, ведущей из Теггио через Валлескуру, и всадник только чудом да молитвой к Пресвятой Богородице не рухнул с отвесного обрыва.
О многих других событиях подобного рода вспоминали в тот и последующие вечера, и каждое из них лишь подтверждало: Валлескура грозила городу неисчислимыми бедами.
Как бы то ни было, вышеупомянутая чернь вскоре нашла бы другую, менее мрачную тему для пересудов, не появись у нее новый повод разжечь в суеверных душах яростное пламя и зародить в них новый, еще более гнетущий страх.
Двадцатого июня Томмазина Лолли, прозванная Дурочкой, проболталась монне Аквилетте, жене Пиппо Брунетти, что тоже видела красивую незнакомку, когда ходила за водой на Вишневый ключ. Девушка склонилась над рекой - может, стирала - и не заметила, что ее видели. По словам Томмазины, выглядела она молодой и не слишком примечательно одетой, но весьма привлекательной как лицом, так и сложением, и куда более светловолосой, чем ожидаешь встретить в этих местах. Еще Дурочка добавила, что ей показалось, будто незнакомка то ли белье на камнях терла, отстирывала, то ли пальцами по воде фигуры какие чертила. Поначалу монна Аквилетта не поверила, поскольку Томмазина давно тронулась рассудком и, чтобы выпросить милостыню, часто несла всякий вздор и нелепицу. Но на следующий день, увидев внезапно почерневшее небо и вспышки молний, передумала.
Дождь лил стеной два дня без перерыва, а на третий день обернулся градом и с такой яростью прошелся по нивам, уже почти готовым к жатве, что народ в Альбьери и окрестностях всполошился, как бы зерно не полегло да не сгнило прежде, чем его успеют собрать.
Велика была тревога, возникшая среди людей из-за этой новой напасти, поскольку амбары по всей округе давно опустели: прошлогодний недород так ударил по деревням, что в марте месяце люди, не имея ни пшеницы, ни овса, вынуждены были печь хлеб из растертых в муку сорных трав, вишневых опилок и скорлупы грецких орехов. Даже тем, кто побогаче, приходилось молоть отруби, потому что при всех своих деньгах не могли они купить для еды даже самого необходимого, настолько выросли цены на съестное из-за безудержной алчности торговцев.
А нынче грозил пропасть и новый урожай, с которым связывали последние надежды на завтрашний день, что не только усилило в людях тревогу, но и уверило многих в темной, дьявольской природе несчастий, раз за разом обрушивавшихся на злополучный город.
Снова и снова просили Томмазину описать жест, который она подсмотрела у незнакомки. И не было недостатка в тех, кто указывал на общеизвестный факт, что ведьмы, называемые “приносящими бурю”, могут по собственному желанию вызвать грозу и град, если разотрут на ладони щепотку земли со слюной или мочой да развернут большой палец внутрь, не забыв прежде произнести одно из тысячи имен лукавого, которому посвящают себя ведьмы, отвергая Христа и Святое Крещение.
Правда, в этой местности, сколько помнили старики, ведьм и колдуний никогда не водилось. Или, по крайней мере, никто из них себя не проявлял и не доводил свое искусство до такой степени, чтобы быть обнаруженным и преданным суду инквизиции. Потому что, как тонко заметил в свое время каноник Николо Чини, «подобные преступления никогда не раскрываются иначе как по случайности, ибо совершаются они незримо, кознями дьявольскими».
Однако из прочих областей Тосканы поступали известия о судебных процессах и даже казнях женщин, которые дотоле не вызывали никаких подозрений. Не прошло и пяти лет с тех пор, как перед инквизицией предстала Маддалена из Монтеварки, уличенная в гадании и любовном привороте при помощи свечи и зеркала, а также в том, что побудила многих добродетельных женщин отправляться с нею вместе на ночные шабаши, где те продавали души дьяволу.
А всего пятнадцатью годами ранее в Чертальдо с таким громким скандалом, что пришлось вмешаться римской курии, прошел суд над Маргаритой Паладжи, старой ведьмой, известной как Меченая, ненасытной любительницей младенцев, чью кровь она высасывала через пуповину, отчего многие из них болели и умирали в совсем еще нежном возрасте.
По-прежнему свежа была в округе память о бесчисленных кострах, пылавших в прошлом веке в Сан-Миниато, и о монне Нанне с монной Диаманте, легенды о которых передавались из уст в уста.
Так стоит ли удивляться, поговаривали теперь, что и на землях Альбьери проросла та же сорная трава?
Полностью повесть читайте в журнале «Иностранная литература», 2023, № 3.
Узнать больше о книгах, рекомендуемых журналом «Иностранная литература», можно на страницах inostranka.ru, vk.com/journalinostranka. Доступны для скачивания и чтения все номера за 2023 год. Печатную версию журнала можно заказать на сайте магазина «Лабиринт».
