«Нескучный русский»
Язык и его функции. Выпуск 250
Вопрос-ответ

Поясните, пожалуйста, насчет прописной после двоеточия. Если в выходных данных книг с такими названиями стоит прописная после двоеточия, она не сохраняется, когда название употребляется в кавычках в обычном тексте, а не в библиографических ссылках и списках? Например, когда в художественной литературе упоминается, какую книгу читает герой, но нужно указать название целиком, вместе с подзаголовком.

Здравствуйте, нужна ли запятая перед "не выходя". "Получайте грузы_не покидая дома"

Мне помогло баро-камерное или барокамерное лечение?

  1. Главная
  2. Новости

Эльза Триоле и Лиля Брик. Непокорные сестры

Журнал «Иностранная литература» предлагает вниманию читателей фрагменты из книги «Эльза Триоле и Лиля Брик. Непокорные сестры»: судьбы двух ярких женщин глазами французского биографа Жана-Ноэля Лио.


Лиля Брик и Эльза Триоле, 1918 г. (колоризация)

Жан-Ноэль Лио — французский биограф, переводчик и журналист, автор семнадцати книг. В 2015 году был удостоен премии Французской академии в номинации «Лучшая биография» за книгу «Эльза Триоле и Лиля Брик. Непокорные сестры». Его книги переведены на английский, итальянский, испанский, греческий, голландский, русский, украинский, польский и китайский языки.

В нашем журнале представлены фрагменты из книги Жана-Ноэля Лио о двух эпатажных сестрах XX века, Эльзе Триоле и Лиле Брик, а также его интервью с Людмилой Пружанской.

Лиля Брик и Эльза Триоле родились в Москве в конце XIX века. Известные не только своей красотой, но и умом, они образовали знаменитый квартет с двумя величайшими поэтами XX века – Владимиром Маяковским и Луи Арагоном. Став центральной фигурой русского авангарда, Лиля Брик, несомненно, притягивала к себе людей. Эльзе же, неустанно отстаивавшей свою позицию писательницы, всю жизнь пришлось бороться за «место под солнцем». Всеми силами стараясь выйти из тени своей старшей сестры, в какой-то момент она осознала, что в среде новой советской нации ей нет места, потому и решила отказаться от русского языка, переехать во Францию и начать писать книги на французском. Лишь когда Эльза стала первой женщиной, получившей Гонкуровскую премию, она поняла, что смогла забрать пальму первенства у сестры, ограничивавшейся ролью вдохновительницы и музы. Однако это соперничество никогда не изменяло глубокой любви, которая объединяла сестер. Как говорил Пьер Берже: «Сестры Каган объединили культуру, красоту, талант, ум, они были непобедимы».

По признанию самого Жана-Ноэля, несмотря на его интерес к судьбе Эльзы Триоле (чей образ так и не был до конца извлечен из всеобщего забвения, в отличие от старшей сестры писательницы), Лиля Брик, без всяких сомнений, произвела на него куда более сильное впечатление. «Лиля — удивительно солнечная, я восхищаюсь ее жизненной силой. И до чего же эксцентричной дамой она оставалась до самой смерти!» — так объясняет свое отношение к Лиле Брик Жан-Ноэль Лио в разговоре с Людмилой Пружанской.

Фрагмент книги «Эльза Триоле и Лиля Брик. Непокорные сестры» в переводе с французского Людмилы Пружанской.

1917 год подарил Эльзе надежду: в Москве она знакомится с французским офицером Андре Триоле. На первый взгляд, в нем не было ничего, что могло бы ее очаровать: Андре равнодушен к книгам, а интересуют его только женщины и лошади, да и то неизвестно, в каком порядке. Зато у него есть то, что не может не привлечь: военная форма, Франция и семья, владеющая фарфоровым заводом в Лиможе. Триоле влюбляется в обворожительную Земляничку: этого прямолинейного, правильного человека удивляют и восхищают ее оригинальные речи. А что же Эльза? Она отвергает в качестве женихов двух интеллектуалов — Шкловского и Каменского, с которыми, однако, у нее столько общего! — и все ради того, чтобы наскоро принять предложение от приятного, но весьма приземленного кавалера. Объяснить такой выбор можно желанием сменить географию: выйдя замуж за Триоле, Эльза обретает шанс уехать из России и поселиться во Франции, вдали от Лили и Маяковского <...>. “Петрович” Триоле, такое прозвище она даст Андре, — это надежный щит, а потом уже муж. Это паспорт для выезда за границу, а потом уже возлюбленный супруг.

<…> Целых двенадцать месяцев упоенная мягким климатом и красотой островных пейзажей Эльза провела на Таити словно “за скобками”: без особых радостей, но и без печали. Она было взялась переводить на французский стихи Маяковского, однако работа не спорилась. На следующий год молодожены вернулись во Францию и поселились под Лиможем, где жили родители Андре Триоле. Эльза чахнет без сил и средств и, кажется, близка к депрессии. Ей душно в их мирке, она тоскует по родной московской среде, где принято говорить о возвышенном. А вот в семье Триоле любое проявление артистического начала не приветствуется: от него, дескать, лишь хаос и безнравственность. В сравнении с Триоле, Лиля и Володя выглядели как сошедшие с небес божественные создания, и Эльза уже глубоко сожалела, что отдалилась от их вечной любовной психодрамы. А эти провинциальные, на вид безобидные, а на самом деле злобные буржуа вызывают у нее такой ужас, что в конце концов ее скучный, однако относящийся к ней с пониманием муж соглашается переехать в Париж. В том 1920 году французская столица является центром мировой культуры. Эльза мечтает познакомиться с представителями авангарда, для которых кафе на Монпарнасе — что-то вроде второго дома. Ей во что бы то ни стало нужно выбраться из своей экзистенциальной ямы. Она понимает: нельзя терять время! “И вот однажды я очутилась в Париже. Сидя на террасе ресторана ‘Дё Маго’ напротив церкви Сен-Жермен-де-Пре, я увидела, как из тумана и сырости вышел...” Но выйдет ли навстречу Эльзе достойный собеседник, как случилось с автором этих строк Джуной Барнес, другой неповторимой чужестранкой и современницей сестер Каган?

Иллюзии хорошенькой мадам Триоле рухнут, когда они с мужем обоснуются в замызганной меблированной комнатушке, которую позже Эльза опишет в своем романе “Добрый вечер, Тереза!”. Это будет ее первая книга, написанная по-французски. В ней она скрупулезным образом перечислит все неудобства ее смехотворного бытия тех лет. Ничто не будет ею забыто, в том числе засоренный и дурно пахнущий унитаз, который она безуспешно пыталась пробить острием своей заколки для волос. Когда наконец супруги Триоле снимут отдельную квартиру, терпение Эльзы уже иссякнет, и она решит уйти от своего незлобного, но безнадежно скучного мужа. Лучше ей быть одной! Их развод можно считать образцовым: просто, пожав друг другу руки, расстаются двое друзей — без малейшего упрека, без обид. Андре по-джентельменски посоветует Эльзе не оформлять развода: к русским в Париже относятся с неприязнью, над разорившимися и потерянными аристократами-эмигрантами, как и над большевистскими агентами надзирает местная полиция. “Петрович” готов ей платить алименты, ведь у Эльзы еще нет никакого дохода. Эльза примет его предложение и увековечит фамилию Триоле, от которой не откажется ни при каких обстоятельствах. У каждого из них своя причина для развода, но оба испытывают облегчение: ведь каждый обретает независимость без особых жертв, без объявления войны друг другу. Сохранив образ добропорядочного супруга, Триоле рад вернуться к веселой холостяцкой жизни и более не лицезреть вечно недовольную жену, устремления которой понять ему не дано. Эльза слишком утонченна для него, но также и слишком мрачна. Отныне он будет стремиться к женщинам “без сложностей”, благодарным уже за то, что имеют любовника. Ну а Эльза теперь вновь свободна. Перед ней открывается немало возможностей, важно только, чтобы они воплотились в нечто реальное. Для этого требуются два качества: отвага и ум.

Оставшись наедине с собой, в тревожно-эйфорическом состоянии, Эльза надеется вкусить доселе не изведанную свободу, ведь из “дочери семьи Каган” в мгновение ока превратилась в “мадам Триоле”. А вот теперь она наконец независима! Земляничка устремляется к своему бывшему кавалеру Роману Якобсону. Он был первым, кто когда-то ее поцеловал. Эльза принимает ухаживания этого блестящего лингвиста, но воспринимает его в большей степени в качестве чуткого друга, нежели мужчины, в которого она могла бы по-настоящему влюбиться. Она отвечает отказом на предложение Якобсона выйти за него замуж: с нее довольно первого неудачного брака. Ей, вслед за старшей сестрой Лилей, больше нравится менять возлюбленных и сохранять личную свободу. Эльзе нужно научиться — с риском для себя — распознавать фальшь и принимать неудачу, а еще — более не считать себя жертвой. Ей предстоит прыгнуть в неведомое, забыв о жалости к себе и взяв в спутники неутолимый интерес к жизни. Эльза будет достойна семейства Каган и отвергнет страх перед катастрофой: инстинкт самосохранения означает для нее медленную смерть. В какой-то момент она уедет из Парижа в Лондон, где благодаря своему московскому диплому найдет работу у одного английского архитектора.

<…> В 1925 году Эльза проводит восемь месяцев в Москве и принимает участие в Лилиных вторниках. В очередной раз проявилась их жестокая конкуренция — не в пользу младшей сестры, которой лишь остается склонить колено перед старшей: у Эльзы нет ни Лилиного блеска, ни влияния, ни привилегий. Лиля восседает на королевском троне артистической Москвы, ее суверенитет не вызывает сомнения, она достигла идеала, а Эльза, по контрасту с ней, как никогда прежде ощущает свою невзрачность и ненужность. Значит, ей суждено проиграть в соревновании, в котором, судя по всему, шансов у нее нет? Между ее устремлениями и реальностью — огромный непреодолимый разрыв, и эти вечера, какими бы увлекательными они ни были, усиливают в ней комплекс неполноценности. Наступит ли время, когда она заявит о себе на ниве культуры? Для Эльзы это вопрос-пытка…

Из интервью с Жаном-Ноэлем Лио:

Людмила Пружанская. В предисловии к “Эльзе Триоле и Лиле Брик” вы пишете, что план перекрестного портрета созрел у вас после беседы с вашей приятельницей и супругой знаменитого фотохудожника Анри Картье-Брессона, Мартиной Франк. Она была знакома с Лилей Брик. Что мадам Франк вам о ней рассказала?

Жан-Ноэль Лио. Мартина Франк была очаровательной женщиной, талантливой и оригинальной. Она рассказала мне, как cнедаемая страхом Лиля спросила, не могут ли они, супруги Картье-Брессон, тайком вывезти из СССР великолепные коллажи и фотомонтажные работы Александра Родченко. Лиле представлялось, что за ней следят. Она также боялась, что после ее смерти ее архивы могут быть потеряны. Она думала, что может таким образом сохранить эти воистину музейные эскпонаты во Франции. Однако Мартина и ее муж Анри Картье-Брессон отказали в просьбе. Им совсем не хотелось иметь дело с бравыми советскими таможенниками, которые бы тщательно обыскивали багаж и искали в чемоданах второе дно. Мартина призналась, что она тогда просто струсила и что позднее корила себя за это. “Так вот она, отправная точка для книги!” — подумалось тогда мне. В рассказе Мартины оказалось достаточно деталей, чтобы разбудить художественное воображение.

Л. П. Ваша библиография к “Лиле Брик и Эльзе Триоле” впечатляет. Как шла работа? Что показалось вам наиболее интересным или сложным в процессе сбора материала и написания книги?

Ж.-Н. Л. Я интенсивно работал. Прочел по-французски и по-английски все, что было написано об Эльзе и Лиле, опросил их друзей и свидетелей того времени и с большим вниманием отнесся к переписке сестер, из которой многое можно было понять, в том числе из того, что находилось “между строк”. Самым сложным для меня было сохранять невозмутимость, быть объективным и взвешенным в трактовке темы, чтобы избежать нежелательной карикатурности, которая порой сопровождает описание той эпохи.

Л. П. В последние три десятка лет в России мы стали свидетелями некоего парадокса: образ Лили, музы Владимира Маяковского, к счастью, был извлечен из долгого забвения, в то время как роль Эльзы как французского писателя и литературного переводчика, напротив, отошла на второй план. В своей книге вы восстанавливаете историческую справедливость. Но как обстоят дела в сегодняшней Франции с памятью о первой женщине — лауреате Гонкуровской премии и жене великого поэта Луи Арагона, воспевшего “глаза Эльзы”?

Ж.-Н. Л. Во Франции Эльзу Триоле прежде всего чтут как музу Луи Арагона, а уже потом как писателя в полном смысле слова. И мне в этом видится несправедливость, особенно когда идет речь о ее романе “Белая лошадь” (1943), который я высоко ценю. И давайте не забывать, что она написала эту книгу по-французски, в то время как он не был ее родным языком, а такая работа, по-моему, — настоящий подвиг. Но правда состоит и в том, что Эльза много всего опубликовала, может быть, слишком много, и что в ее творчестве не все равноценно.

Л. П. Кто из сестер (столь разных, но столь верных друг другу) вам ближе? Или они занимают одинаковое место в вашем сердце?

Ж.-Н. Л. Из двух сестер мне, определенно, больше импонирует Лиля. Она неотразима! Но я — не слепец и знаю, что она была монстром. “Священным монстром”, как бы сказал Жан Кокто. Эльза всю жизнь жаловалась на обстоятельства, проявляла недовольство, а это, знаете ли, малоприятно. А Лиля — удивительно солнечная, я восхищаюсь ее жизненной силой. И до чего же эксцентричной дамой она оставалась до самой смерти! Ее манера одеваться заставляет вспомнить слова Анри Мишо из его книги “Варвар в Азии”: “Одежда — это способ заявить о нашем понимании самих себя”. Интересно, что думали о Лиле москвичи, когда она появлялась на вечерних театральных премьерах 1960-1970-х годов в своих невероятных нарядах? Не будем забывать, что Лиля родилась в ноябре 1891 года. До чего же великолепной была эта пожилая дама! Ее всегда отличали любознательность и увлеченность. И еще — она была отважным человеком, что проявилось в ее неколебимой поддержке Сергея Параджанова. Да, я мог бы в нее влюбиться!

Л. П. Какие чувства вы испытали, когда ваша книга была удостоена премии Французской академии в номинации “Лучшая биография”. Ведь конкуренция в парижском литературном мире огромна!

Ж.-Н. Л. Я пришел в волнение, когда узнал, что мой перекрестный портрет Эльзы и Лили заслужил столь высокую премию. Но мне неизвестно, почему выбрали именно эту книгу.

Л. П. Вы создали целую галерею литературных портретов необыкновенных женщин: Карен Бликсен, Мадлен Кастен, Эдмонда Шарль-Ру, Мари-Клер Повель и других. Кто следующая в этом необычном списке?

Ж.-Н. Л. Моя следующая книга, которая выйдет в начале будущего года, будет посвящена еще одной невероятной женщине: ее зовут Гаятри Деви (1919-2009), махарани из Джайпура. Она была самой известной женщиной Индии в своем поколении: ученица великого бенгальского поэта Рабиндраната Тагора, Гаятри Деви вошла в историю в качестве основателя первой женской школы в Раджастхане и тем самым способствовала высвобождению своих современниц из пожизненного заточения. Но на этом я пока остановлюсь, так как о ее невероятной судьбе слишком много можно рассказывать.

 

Подробнее в журнале «Иностранная литература», 2023, № 2.

Узнать больше о журнале «Иностранная литература» и оформить подписку можно здесь: inostranka.ru, vk.com/journalinostranka.

Доступны для скачивания и чтения все номера за 2023 год. Печатную версию журнала можно заказать на сайте магазина «Лабиринт».

Проверка слова Все сервисы
  • Грамота ру
  • День словаря
  • Словари 21 века
  • Фонд Русский мир
  • Институт Пушкина