Снег для жителей южных стран сродни чуду, а в России – привычная принадлежность зимы. Красота искрящихся на солнце снегов примиряет с морозами, радует глаз. И как снежинки обладают удивительным строением, так и каждое «снежное» слово имеет свою историю.
Слово снег известно давно. К общеславянскому snegъ восходят и древнерусское сънегъ, и древнепрусское snaigis, и древнеирландское snecht, не говоря уже об украинском снiг или польском snieg. За время своего бытования корень оброс разными морфемами, и в русском языке появилось множество производных: заснеженный, подснежник, снегурочка, снеговик, снежинка, снеговой, снежок, снежный…
У нейтрального слова снегопад в русском языке есть множество синонимов; одни известны всем, другие бытуют в диалектах, третьи перешли в разряд устаревших слов или малоупотребительных. Если мокрый снег падает большими хлопьями и образует на дорогах слякоть, его на севере Центральной России именуют колоритными словами типа дрябня, лепень или хижа, а в юго-восточных областях – слота́, ха́леба.
Если снеговой поток, летящий с неба, подхватывается сильным ветром, завивается и «завывает», его называют бураном, от тюркского бур в значении «крутить, свивать, вертеть». Буран часто называют снежной бурей, и может показаться, что мы имеем дело с однокоренными словами, но это не так: несмотря на схожесть звучания, у этих слов разное происхождение. Общеславянское слово буря образовано от существительного бура, являющегося общеиндоевропейским словом (ср. лат. furo – «бушевать, неистовствовать», др.-инд. bhurati – «быстро двигается, барахтается», др.-исл. byrr - «попутный ветер», лит. - paburmai - «бурно, быстро»). Сходные значения у чешского bouře, польского burza и словенского búrja.
У снежной бури есть и другие синонимы: исконные существительные вью́га – суффиксальное производное от глагола вьять - «виться, веять», метель, образованное от существительного мет со значением «бросание, метание», и заимствованное из финского языка слово пурга́. Этимологически оказываются близки финское purku и карельское purgu с общим значением «снежная буря», а также латинское purgare - «чистить». Последнее значение связано с названием известного средства, обладающего мощной очищающей силой.
Когда метёт на несколько сантиметров от земли и ветер при этом не сильный, то такое явление в русском языке называют позёмкой. Если же речь идет о свежем слое выпавшего снега, то тут употребляют слово поро́ша. Это общеславянское слово восходит к той же основе, что и порох, порошок, прах, перхоть и порхать. В диалектах и родственных языках можно увидеть следующие соответствия: поро́ха - «первый выпавший снег» (арханг.), pršéti - «моросить, сыпаться» (словен., чеш.), pā̀rsla - «снежинка, ледяная игла (лтш.).
Для пышных шапок снега, осевшего на строениях, ветвях деревьев есть несколько колоритнейших обозначений, например, в словаре у Даля встречается интересное существительное ба́тружье, а также глагол ба́тружить – «налегать, наседать, давить». Лингвисты обнаруживают в них части ба- (ср. бахвалиться) и труга (соотносится с понятиями труд, тяжесть). Встречается и такое понятие, как кухта – скопление снега на ветвях деревьев после обильного снегопада. Она мешает птицам собирать семена, а хищникам преследовать добычу. У В. Астафьева есть несколько примеров упоминания этого существительного в художественном тексте: «С пыхтением сползет с отяжеленных ветвей сыпучая кухта, лапа ели, освободившись от тяжести, долго будет вздрагивать обмерзшими ресницами…» («Затеси»); «Угадывалось движение на опушке и под деревьями, с которых текла кухта, дырявила комьями снег» («Последний поклон»). Сбивать кухту с веток – одна из излюбленных зимних забав.
Для более тонкого снежного налёта в диалектах также существует целый ряд наименований: иней, куржевень, куржак, окидь, обмороз, врасенец, вишей, водров, опока… По наличию куржака под ветками деревьев опытные звероловы судят, к примеру, о находящейся внизу медвежьей берлоге, а по свежим обсыпкам с ветвей отслеживают путь белки или куницы: из-под их лапок падают на снег кусочки коры, опока, хвоя. В словаре Даля у слова опока есть несколько значений: это не только «пушина, косматая изморозь, куржевина на деревьях», но и форма для отлива металлов, а также строительный камень, меловой известняк. Последний в виде пирамиды запечатлен на гербе города, который А. С. Пушкин упомянул в стихотворении «Признание», адресованном Александре Осиповой (падчерице владелицы Тригорского Осиповой-Вульф):
И ваши слёзы в одиночку,
И речи в уголку вдвоём,
И путешествия в Опочку,
И фортепьяно вечерком.
Опочка, белокаменный город, находящийся недалеко от владений поэта, и его окрестности интересны еще и тем, что, возможно, в пушкинской повести «Метель» указана одна из местных церквушек – деревянный храм недалеко от деревни Жадрицы (у Пушкина - Жадрино). «В одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летели белые хлопья снегу; небо слилося с землею», - так удивительным образом снег, метель, сугробы и окрестности Опочки стали фоном, природной декорацией для развития стремительного сюжета увлекательной пушкинской повести.
Слово сугроб в значении «наметённая ветром куча снега» получилось в результате соединения приставки су- и глагола грести, сгребать, восходящего к праславянскому grebǭ (ср. словенск. grébem, grébsti - «рыть, копать», чешск. hřebu, hřést - «хоронить», др.-польск. grzebę - «грести, копать»). Если под воздействием погодных условий сугроб твердеет, становится вытянутым узким и твёрдым снежным гребнем, его именуют застругой.
Есть наименование и для более прочных снежных форм. Оказывается, прошлогодний снег – это не фигура речи, а вполне реальная вещь, имеющая свое название – фирн (от древневерхненем. firni — «прошлогодний, старый»). Фирн – это плотно слежавшийся, многолетний снег, зернистый, тяжелый и частично перекристаллизованный, он лежит на верхушках ледников и образует разрушительные мокрые лавины.
Как правило, поверхность снега покрывается более или менее плотной коркой, которая называется наст. Это исконное суффиксальное производное от на: наст буквально — «то, что находится над» (снегом). Иногда это прочная наледь, о которую может оцарапаться зверь или человек, а иногда хрупкая сахарная корочка, тонкая и ломкая предвестница весны, как в стихотворных строчках К. Бальмонта:
Я пошел мечтою спящей,
Всюду снег и талый лед,
Наст осевший, наст хрустящий,
Льдинка ломкая поет…
Образ, символ снега – один из самых популярных в поэзии. В русской литературе можно найти немало прекрасных «снежных» стихотворений. Одна из таких подборок тут.
Автор: Тамара Скок.
Изображения: freepik.com, autogear.ru.
